История Киево-Могилянской академии
II . Был ли Евстахий Кисель
ректором Киево-братской школы ?
(Приглашение к исследованию)
В истории Киево-братской школы есть довольно тёмный период, о котором мы ничего не знаем, или почти ничего. Это промежуток времени между ректорствами Саковича и Фомы Иевлевича. Кто был преемником Саковича, оставившего пост ректора Киево-братской школы летом 1624 года? Когда вступил на этот пост Фома Иевлевич и был ли Тарасий Земка только игуменом Киево-братского монастыря или являлся также ректором братской школы? Эти вопросы задавали себе также исследователи прошлого, и ответы на них неоднозначны. Одни считают, что Тарасий Земка никогда не был ректором Киево-братской школы, а являлся только братским игуменом, другие, наоборот, предполагают, что на посту ректора он предшествовал Фоме Иевлевичу (1) и пр. Но посмотрим ещё раз, какими достоверными сведениями мы располагаем.
Первое свидетельство об игуменстве Тарасия Земки в Киево-братском монастыре мы находим в «Лексиконе славяно-русском» Памвы Берынды, изданном 11 августа 1627 года. Здесь на обороте заглавного листа напечатаны «Вирши на старожитный клейнот их милостей панов Балабанов», подписанные следующим образом: «Иеромонах Тарасий Левонович Земка, игумен Богоявленский Киевский и проповедник слова Божия монастыря Печерского».
Подобную же подпись - « Тарасий Земка - игумен Киево-братский Богоявленский » за 24 августа 1628 года мы встречаем под брошюрой, напечатанной во Львове по свежим следам киевского собора того же года (2) . У нас есть ещё одно свидетельство о Тарасие Земке как игумене Киево-братского монастыря, относящееся к 31 марта 1631 года (3) .
Итак, абсолютно достоверно мы знаем только то, что во всяком случае с 1627 года до своей смерти в 1632 году (4) Тарасий Земка являлся игуменом Киево-братского монастыря и нигде не именовался одновременно ректором братской школы в то время как, например, И. Бобрикович в указанное время почти всегда упоминался как наместник и ректор Виленского Святодуховского братского монастыря (5) . Отсюда мы склоняемся к той мысли, что Тарасий Земка был только игуменом братского монастыря, тем более, что и в предшествующие годы здесь должности ректора и игумена не совмещались: и Борецкий, и Смотрицкий, и Сакович во всех источниках назывались только ректорами братской школы. Эти должности стали временами совмещаться, начиная с могилянского периода истории Киевского училища.
К тому же нам известно, что в 1630-1631 гг ректором Киево-братской школы был Фома Иевлевич (6) , хотя, к сожалению, нет никаких данных относительно того, когда он вступил на этот пост. [ Голубев, ошибочно относя ректорство Смотрицкого к 1625-1628 годам, счёл, что Фома Иевлевич мог стать ректором сразу после него, то есть с 1628 года. Но так как вывод этот построен на ошибочном предположении, его достоверность также не может считаться безусловной.] Здесь ясно лишь одно, что непосредственным преемником Саковича Фома Иевлевич не был, так как, судя по изданному им в 1625 году в Кракове стихотворению «Лабиринт», в это время он ещё являлся студентом свободных наук (7) .
Но кто же заменил Саковича на посту ректора Киево-братской школы? Почему это лицо нигде не упоминается в то время как обо всех остальных ректорах сохранились свидетельства? Что скрывается за общим молчанием и указанием на то, что после Саковича Киево-братская школа пребывала в упадке? (8).
Ища ответы на эти вопросы, мы натолкнулись на интересные сообщения некоторых польских историков Х1Х века, причисляющих к ректорам Киево-братской школы (к сожалению, без ссылок на источник) ещё одного человека, который, как кажется ( во всяком случае, на первый взгляд), не может иметь ничего общего с названной школой. Это Евстахий Кисель, известный как религиозный писатель и ректор арианской школы в Киселине - местечке на Волыни.
Вот как пишет об этом, например, Ф. Сярчинский в составленном им словаре знаменитых поляков времён правления польского короля Сигизмунда III :
« Кисель Остафий, фамилию которого Sandius (9) онемечил, назвав его Евстахием Гизелем, муж учёный, беглый в науках, будучи паном Киселина, местечка на Волыни, управлял одновременно местной школой, в которой и сам преподавал, и распространял арианизм, так как был русином-отщепенцем. Стал потом ректором школы братской в Киеве, и так умел ловко скрывать заблуждения своего учения, что Русь принимала его за доброго правоверного, хотя он был настоящим арианином. В сути тёмная Русь не ведала, во что должна была верить, пока Могила, архиепископ киевский, не составил и не огласил исповедание веры. Он (Кисель) ценную книжку Фомы Кемпского «О подражании Христу» перевёл на греческий язык и издал во Франкфурте на Одре в 1625 году. Его же сочинением является «Антапология...», написанная против Апологии Смотрицкого, с которой он обратился к русинам в 1631 году .» (10)
То же самое почти дословно говорится в 14-ом томе энциклопедии Оргельбранда, с той лишь разницей, что автор статьи, некий KW l . W ., уточняет:«..пока заблуждения его не разоблачил Могила, архиепископ киевский, который составил и огласил исповедание веры...» (11) .
Другой историк, Лукашевич, в своей истории школ приводит даже дату (весьма возможно, поставленную под источником, который он не называет). Вот как он об этом пишет:
« Счастливее была школа братская в Киеве; расцветала
под учёным ректором своим Киселем (1628 год)...» (12) .
И хотя он затем, говоря о событиях 1645 года, путает Иннокентия Гизеля с Киселем, называя его «вышепомянутый Кисель, профессор той Академии...», этот факт не отрицает вероятной правдивости вышеприведённого сообщения.
Наконец, о ректорстве Киселя в Киево-братской школе пишет Вишневский в своей «Истории польской литературы»:
« Был тут ректором Кисель Остафий, человек неординарного
образования, который сочинение Фомы Кемпского перевёл
на греческий язык и издал во Франкфурте на Одре...» (13)
Таким образом, мы располагаем свидетельствами нескольких польских истори-ков о том, что Евстахий (или в иной транскрипции Остафий) Кисель (иначе Гизель, Гизелиус) являлся одним из ректоров Киево-братской школы домогилянского периода. Указан даже 1628 год, относящийся к годам его ректорства. Сейчас трудно сказать, что служило источником для такого утверждения вышеназванных авторов. Но чтобы попытаться пролить хоть какой-нибудь свет на дела давно минувших времён, посмотрим, что мы вообще знаем об этом человеке.
Сохранившиеся сведения указывают, что он происходил из волынских дворян, родом был русич.Известен как арианин по вероисповеданию, религиозный писатель, переводчик, поэт и ректор арианской Киселинской школы. Имя его можно найти в Каталоге писателей антитринитариев (14) , составленном Сандием, на странице 143:
« Eustachius Gisellus , Roxolanus , Scholae Kisselinensis Rector »
Здесь же ниже приводятся два его произведения:
1.Liber Thomae a Kempis de imitatione Christi, in Graecum
idioma translatus. Francofurti ad Viadrum a 1626;
2.Antapologia, sive Resultatio Apologiae quam ad nationem
Ruthenicam fecit Meletius Smotriski dictus Archiepiscopus
Polocensis , sub nomine Gelascii Diplici edita , a 1631, Pol . (15)
Он отмечен также в словаре польских поэтов, где пишется о нём следующее:
«Гизель Евстахий, поляк, домовник воеводы бельского, беглый в греческом языке. Кроме (написанных им) греческих стихов, рассеянных в разных сочинениях , есть также его стихотворение на греческом языке «На смерть Потоцкого, старосты Тлумацкого», изданное в 1628 г. в Битомии» (16) .
Наконец, ему принадлежат греческие переводы, помещенные в сборнике стихов Мichail ( a ) Archerborn ( a ), изданном в Битомии (или Бетании) в 1627 году на латинском, французском и греческом языках (17) .
Итак, Евстафий Кисель был образованный, свободно владеющий греческим языком человек. Уже один этот факт говорит о том, что он имел достаточно оснований быть ректором Киево-братской школы, хотя и не доказывает этого. А вот указание на то, что он был арианином и ректором Киселинской арианской школы идёт в разрез с его предполагаемым ректорством в православной Киево-братской школе. Тем не менее «Антапология», написанная им против «Апологии» Смотрицкого, свидетельствует об очень тесных взаимоотношениях его с православной церковью. Издана она была на латинском языке, как мы уже видели, в 1631 году, а на польском - в 1632. Полное её название на польском языке выглядит следующим образом:
« Antapologia , albo Apologiey , ktora do przezacnego narodu ruskiego
przewelebny oyciec Melecyush Smotrzyski... napisal, znesinie uczynione
i zawarte w piaci ksiagach przez Gelaziusza Diplica, 1632.»
Единственный сохранившийся экземпляр её находится в Библиотеке Люблинского католического университета и состоит из 626 страниц (без нескольких последних листов, которые вырваны).Подписана она именем Геласия Диплица, под которым, по свидетельству Винсентия Плация, составившего указатель писателей, использующих псевдонимы или просто выступающих анонимно, скрывается Евстахий Кисель (18) .
Своим появлением «Антапология» обязана скандалу, разразившемуся в православной церкви, после публикации Саковичем в 1628 году во Львове «Апологии» Смотрицкого, не дождавшегося церковного собора, обещанного ему Иовом Борецким для её рассмотрения.
В «Апологии» (19) Смотрицкий, обвиняет так называемых «новых православных теологов», в частности, Степана Зизания, скрывающихся под псевдонимами Филалета и Ортолога, безымянного Клирика острожского «и других», которые , «чувствуя своё бессилие в спорах с римской церковью и со своими (имеются в виду униаты), обратились за помощью к лютеранам и кальвинистам и приняли от них разные заблуждения и ереси, которые теперь в сердце своём скрывают, хотя и выдают себя за православных», и тем самым уже «более 30 лет растлевают православную церковь».
Книга Смотрицкого произвела действие, подобное взрыву бомбы , была осуждена на соборе 1628 года, сожжена и предана проклятию.Тем не менее действие её было настолько сильно, что и после этого одна за другой появлялись в печати направленные против неё полемические труды.
Но прежде чем говорить об «Антапологии», вспомним ситуацию, сложившуюся тогда в православной среде. Говоря о 30-летнем растлении православной церкви, Смотрицкий ведёт точку отсчёта со времени Брестского собора 1596 года, разделившего русскую церковь на униатов, к которым примкнуло почти всё высшее украинское духовенство, и неуниатов, оставшихся, фактически, без иерархов и нашедших себе учителей в лице Степана Зизания и прочих теологов - в основном людей светских и скрывающих своё подлинное имя. Появление их в немалой степени обязано также так называемому «Акту (или Записи) Конфедерации Дворянством Польским и Литовским Восточного Греческого и Протестантского исповедания, заключённому в Вильне в 1599 году» по инициативе князя Острожского и других польско-литовских магнатов в качестве союза против притеснений католиками других церквей. Основной целью этого акта было взаимное участие православных и протестантов в синодах каждой из этих церквей, чтобы «совокупно друг друга тяготы носяще...с обеих сторон советом и помощью себя подкреплять... и яко едино тело под единою главою Христом Господом сей договор и союз между собою навсегда..... сохранять...» (20) .
Вследствие этого протестантские идеи стали проникать в православную неуниатскую церковь, и православные, по словам Смотрицкого, поддавшись разным, как он пишет, еретическим течениям, и почти обожествляя своих «новых теологов», забыли, во что верили их предки и уже не знают, во что верят теперь. К тому же и константинопольский патриарх Кирилл Лукарис - главный авторитет православной церкви - проявлял симпатии к кальвинским и лютеранским идеям, что было замечено уже Смотрицким при его посещении Константинополя, а совершенно ясным стало чуть позже, когда в 1629 году патриарх опубликовал своё «Исповедание веры», или Катехизис, осуждённый впоследствии двумя очередными вселенскими соборами.
Таким образом, «Апология» Смотрицкого, хотя и осуждённая в свою очередь и преданная анафеме, но подняла злободневнй вопрос, который получил своё окончательное разрешение, лишь после того, как Пётр Могила составил и утвердил свой Катехизис (21) .
Такова была вкратце ситуация, сложившаяся в православной церкви, когда появилась «Антапология» Евстафия Киселя, к которой теперь обратимся непосредственно. Написана она была позже других опонирующих «Апологии» сочинений и вышла в свет через три года после осудившего её киевского собора. Она представляет собой отклик человека, явно задетого за живое, принявшего в какой-то степени обвинения в еретизме на свой счёт и пытающегося обелить себя. В частности, это видно из Посвящения им своего труда Петру Могиле. Объясняя столь долгое своё молчание, которое могло быть расценено в пользу справедливости обвинений, представленных Смотрицким, о том, что «новые теологи» в сердце своём скрывают еретические мысли и за православных себя выдают, вводя церковь в догматические заблуждения, Евстахий Кисель, как видно, относя себя к этим новым теологам и как бы отвечая на это, пишет, что поскольку, со слов автора «Апологии», она была предназначена для всех вообще, как духовных, так и светских лиц русского народа, и поскольку он сам признавал себя из этого же народа, сразу же по её прочтении у него появилось сильное желание ответить её автору. Узнав, однако, что многие уже написали своё возражение на «Апологию», «сердцем всякой измены порожним» , он рассудил всё-таки другим, которые были мудрее его, «в этом деле впереди (него) идти» . Но «чтобы ... наипоч-теннейший архимандрит, не только грусти, но и какой-либо тревоги не допускал в себе, что от дела, описанного в Апологии, (он) сам себе не понравившись в нём, отступил, хотя и раньше поддерживал (добрословил о нём) его» , а также по просьбе и увещанию одного из больших своих приятелей и добродетелей, имя которого он не называет и который упросил его и обязал не медлить более с расправой над Смотрицким и его сочинением, он «хотя и поздно, нежели належало бы, однако ....то,что от (него) требовалось,... выполнил и показал» .
Иными словами, Евстахий Кисель объясняет своё решение откликнуться на книгу Смотрицкого боязнью, чтобы Пётр Могила не расценил его молчание как признание собственной вины и не утвердился в мысли о его неискренности. Пытаясь отмести от себя подобные подозрения и посвящая свой труд Петру Могиле, он предлагает ему узнать и исследовать ту «святую правду», защитником которой он является. В связи с этим он просит его рассмотреть предлагаемое сочинение вместе с серьёзными теологами, которых Пётр Могила имеет при себе, а именно вместе с «почтенным отцом Иосифом Бобриковичем, наставником монастыря Братского Виленского церкви Св. Духа посвящённой; Тарасием Земкой, игуменом монастыря Богоявленского Киевского; Исайей Филипповичем, иеромонахом и профессором философии; а также Андреем Мужиловским, протопопом Слуцким и Коринским». « И если - продолжает он, - я в чём правды той не досказал, чтобы основательным и почтенным умом Вашей Господской преподобности был ей научен» .
Основной своей целью Кисель считает защиту чести и учений тех четырёх авторов Руси, которых Смотрицкий пытается развенчать, а также то, чтобы его книгой « оказия подалась (Петру Могиле, который выдаёт себя за верного и твёрдого сторонника правды) чем далее, тем более укреплять, утверждать, умножать (эту « святую правду ») и других к её принятию побуждать ». Отсюда видно, что он преподносит свою книгу в качестве того учения, которому следует и должна следовать подлинная православная церковь. Нигде не называя себя явно православным, он, однако, позволяет причислять и себя к таковым, когда в предпосланном «Антапологии» «Предисловии к благочестивому и в первую очередь православному читателю российского народа» обращается к последнему со следующими словами: « каждому, кто только российской православной веры правдивым приверженцем слыть и называться претендует... ». Но вместе с тем, продолжая традицию Ортолога (22) , Филалета и Клирика острожского, он избегает всякого уточнения относительно своей личности и пользуется псевдонимом, что было характерным для людей светских, претендующих на установление догматов православной церкви. Можно допустить, поэтому, что, говоря о том, что светские люди не должны создавать декретов о догматах веры, Смотрицкий мог иметь в виду также и Киселя, хотя и не называя его. Об этом свидетельствуют и возражения, сделанные последним по этому поводу в третьем разделе третьей книги «Антапологии».
Не вдаваясь в разбор догматических взглядов Киселя, что не является нашей прямой задачей, отметим только, что «Антапология» его свидетельствует о той обиде, которую нанёс ему Смотрицкий, называя науку, проповедываемую новейшими теологами «еретической». Не соглашаясь с этим словом и защищая их учения, Кисель двусмысленно обобщает на странице 79 своей «Антапологии»: « Ale z e herezya wedle opisania iego nie jest tak wielce szkodliwa , pokaza l o si e w uprzedz a iacych czastkach Rozdzia l u tego pi a tego ». Такой же двусмысленной является его реакция на обвинение новых теологов в арианизме, когда, например, на странице 110 он пишет: « gdy jeden z Theologow Ruskich przednieyszych niedawnych pisze , i z Syn Bo z y nie jest urod z ony z istno sc i Oycowskiey , nie blu z ni namniey , nierzk a c , aby mia l blu z ni c nic mniey nad Aryusz a . Poniewaz jeszcze ku temu , Syna Bozego nie jedno stworzeniem byc nie powiada , jako twierdzil Aryusz : ale go y przedwiecznym byc y Oycu spolistnym wyznawa . Niechay spoyzrzy, co Baroniusz pisze o Ariuszu, w Dzi-ciych rocznych na Polski przelozonych, w Roku 316, w czastce jego 4. Niechay te z spoy z rzy , co Ortholog pisze na karcie 208 y 209... »
Из всего приведённого создаётся впечатление, что, и приглашая в судьи Петра Могилу, и апелируя к православному читателю, Кисель как бы желает оправдаться от обвинений, подспудно, может быть, направленных именно против него и пошатнувших его былое положение.
Очень немного, чтобы делать какие-либо выводы относительно его ректорства в Киево-братской школе. Но надо признать, что оно уже не кажется нам таким уж невозможным , так как в сложившейся тогда в православной церкви догматической неразберихе ректором Киево-братской школы мог стать, фактически, любой образованный русич, не выступающий открыто против православной церкви. И если вспомнить, что в те времена никто из братчиков не знал точно, в чём именно состоят богословские основы православия, а также то, что ректором Киево-братской школы был, например, Сакович, который уже тогда симпатизировал католическим авторам, используя их творения в своей проповеднической деятельности (23) , то и Евстафий Кисель, как лицо образованное с великолепным знанием греческого языка вполне мог быть также приглашён братией к ректорской должности, которую он в таком случае должен был занимать в промежутке времени между ректорствами Саковича и Иевлевича. Говоря о Киселе как ректоре Киево-братской школы, Лукашевич приводит 1628 год - именно год, когда в Киеве на православном соборе была осуждена «Апология» Смотрицкого, вызвавшая такой грандиозный скандал в православной среде и способствовавшая в конечном итоге написанию и утверждению Петром Могилой Православного Катехизиса. Поэтому можно было бы предположить, что этот год был последним годом ректорства Киселя в Киево-братской школе, которое прекратилось по причине воздвигну-тых против него обвинений в еретичестве.
Но тогда возникает вопрос, в какие годы Кисель занимал пост ректора Киселинской арианской школы? Если после 1628 года, то вполне вероятно, что описанные события послужили причиной его окончательной переориентировки в арианизм, который он после этого начал откровенно проповедывать в Киселинской арианской школе, точно так же, как эти же события послужили причиной открытого перехода Смотрицкого в униатство. Что касается Киселинской арианской школы, то несмотря на то что один из историков Х1Х века, Орест Левицкий, пишет, что «...около 1614 го-да в Киселине было открыто Чапличем высшее социнианское училище, первым ректором которого состоял весьма долгое время волынский дворянин Евстафий Кисель» (24) , более современные исследователи, однако, первое свидетельство о его ректорстве в Киселинской школе относят к 1634 году. Вот, что пишет о его ректорских годах в Киселине польский историк Станислав Щётка.
«В 1634 году был ректором школы арианской в Киселине, у Г.Чаплича. В следующем году раковский синод рекомендовал его в качестве репетитора молодого Г.Немирича, настаивая вместе с тем на его постоянном пребывании в Ракове. Одновременно вместе с П.Стоинским и И.Схлихтингом он был избран в состав Комиссии, которая должна была сделать поправки в польском переводе Нового Завета. Кисель (Гизель Евстахий), однако не переехал в Раков и поэтому в 1636 году был вызван туда повторно с вручением ему рекомендательных писем к его будущему хлебодавцу. Но когда в 1638 году решением сената раковская школа была разрушена и закрыта, власти постановили реорганизовать по её подобию школу Киселинскую и перевести туда раковских профессоров.И до нахождения соответствующего ректора школой должен был руководить Е.Гизель с обязательством ежедневного чтения двухчасовых лекций для учащихся высшего класса.Но вскоре он разошёлся во взглядах с общепринятыми в арианских сборах постановлениями, и киселинский синод с 1640 года исключил его из сборов за «насаждение скандальных убеждений и использование осуждённых книг».(Если допустить, что раньше нечто подобное произошло с ним в связи с Киево-братской школой, то это был уже второй скандальный случай в его жизни ? авторская вставка) Волынским министрам было приказано следить, чтобы его выступления не наносили ущерб исповеданию веры.... Позднее он отступил от своих заблуждений и в 1646 году был снова принят в сборы, о чём волынские министры были осведомлены письмом из синода....» (25) .
Как видим отсюда, ректорство Киселя в Киселинской школе документально обосновано только, начиная с 1634 года.Что же касается более ранних лет его жизни, то, кроме сообщений об изданиях вышеназванных его сочинений, согласно Станиславу Щётке, нет никаких иных данных.
Но если принять во внимание заявление Левицкого,не подкреплённое документально, что Кисель и раньше, а именно с 1614 года, являлся ректором Киселинской школы, то надо будет согласиться и с тем, что он занимал этот пост вплоть до 1640 года, то есть не менее 26 лет, что весьма мало вероятно для тех времён.
Итак, жизнь и деятельность Киселя до 1630-х годов представляется нам загадкой.Единственное, что мы можем сказать с определённой долей уверенности, что и в эти ранние годы он преподавал свободные науки, о чём свидетельствует сам, говоря в Посвящении своей «Антапологии» Петру Могиле, что второй из причин, побудивших его посвятить ему свой труд , было желание заслужить его милость, которую он «старается оказывать тем, кто занимался свободными науками и сейчас продолжает практиковать их и избирать» (26) . А в те времена заниматься свободными науками предполагало, почти исключительно, преподавание этих наук. К сожалению, мы не знаем, что ответил ему Пётр Могила и как он вообще прореагировал на посвящённую ему книгу Киселя, хотя можем, конечно, догадаться, ибо исходящим из всего этого актом Могилы было составление Нового Катехизиса. Тем не менее многое из того, что мы узнали из «Антапологии» оказалось весьма полезным и интересным, так как ввело в круг интересующих нас людей новое лицо. К тому же часть из того, о чём сообщает Сярчинский вполне сходится с информацией, почерпнутой нами из «Антапологии», в частности, то, что какое-то время православные принимали Киселя за своего, а также то, что он умел ловко приспосабливать свои идеи к обстоятельствам (последнее видно из текста самой «Антапологии»), сложившимся в православной церкви, выдавая их за её догматы.
Конечно, всё это не доказывает того, что Евстахий Кисель был ректором Киево-братской школы, но во всяком случае упорно приглашает нас к дальнейшим исследованиям, которые могли бы пролить окончательный свет на этот вопрос.
9 июня 2001 года. Буэнос Айрес
------------------------------
1 См.,например, Ф.160, № 393, л.55 оборот - 56 - о времени ректорства Фомы Иевлевича и игуменства Тарасия Земки; а также у всех основных историков Киево-братской школы и Академии.
2 См. С.Голубев. «Киевский митрополит Пётр Могила и его сподвижники» Приложения, т.1, стр.312.
3 См. ниже, примечание 26 , в Посвящении Петру Могиле, стр. (5).
4 См. его эпитафию. - Сборник материалов для исторической топографии Киева. К.1874, отд.П, стр.42.
5 См. об этом, например, в тех же примечаниях 2 и 3.
6 Записка Игнатия Иевлевича - Приложение 11 к кн.С.Голубева «История КДА, период домогилянский», К.1846 г., стр.75.
7 См. это стихотворение в статье А.Соболевского «Две библиографические редкости», напечатанной в Киеве в 1898 г. На титульном листе его написано: Labirynt Abo Droga zawik l ana : Gdzie piekna Madrosc z powinnosci swey Pp . Mohylowianow y im niektorym w przedsiewzieciach swych podobnym krotsza y daleko lepsza droge pokazuie. Napisana Przez Thomasza Jewlewicza studenta nauk wyzwolonych. Do Bractwa mlodszego Mohylowskiego nowo poczetego ku sobie cale vprzeymego. Rc.rc. W Krakowie, W drukarni Franciszka Cezarego Roku P. 1625.
8 См., например, у Смотрицкого: « Paraenesis », 1629 г, Краков, стр.32 ( в русском переводе см.отрывки из этого сочинения в работе А.С.Осинского «Мелетий Смотрицкий», К.1912 , а целиком - в приложении к книге Короткого «Творческий путь Мелетия Смотрицкого», Минск 1987) или его же « Exethesis », изданный им в Дерманском м-ре в том же 1629 году, стр.100-101; а также в предисловии к «Анфологиону» Петра Могилы, изданному в 1636 г.
9 Biblioteca Antitrinitariorum sive Catalogus Scriptorum - Christophori Chr. Sandii, Freistadii 1684, на стр . 143 он пишет : Eustachius Gisellus?
10 Авторский перевод .. Оригинал см . в : Siarczynski F. Obray wieku panowania Zygmunta III, krola polskiego i szwedzkiego, zawieraiacy opis osob zyiacych pod jego panowaniem, znamienitych przez swe czyny pokoiu i woyny, cnoty lub wystepki, dziela pismienne, zaslugi uzyteczne i celne sztuki,...Lwow, 1828. st.209.
11 Авторский перевод . Стр .708-709.
12 Lukaszewicz Y: Historia szkol w Koronie i Wielkim Ksiastwie Litewskim, Poznan, 1849, st. 351.
13 Авторский перевод . Wiszniewski : Historia literatury polskiej. Krak o w , 1851; st .488.
14 Социанская секта, не признающая божественной троицы, нашла своё выражение, в частности, в арианизме.Последний обязан своим наименованием Арию, христианскому пресвитеру, жившему в Александрии в 3-4 веках .Согласно Арию, только Бог-Отец несотворён и вечен в то время как Бог-Сын - сотворён Отцом и ранее не существовал. Католики, наоборот, придерживались мнения, что и Отец, и Сын являются несотворёнными и вечными. Эта доктрина стала частью кредо Никейского собора, которая выражает мистическое единство Бога-Отца и Бога-Сына. Арианизм был осуждён Никейским собором.
15 См. примечание 9.
16 Авторский перевод. См . Dykcyonarz poetow polskich przez X.M. Hieronima Juszynskiego, tom 1, st.97.
17 См .: Bethaniae.- K. Estreicher. Bibliografia Polska - Krakow:
18 См . в Theatrum anonymorum et pseudonimorum... Vincentius(a) Placcius(a), Hamburg, 1708, в р а зд е ле : De scriptoribus pseudonymis detectis liber, на стр .238.
19 Полное её название: «Апология моему странствованию на Восток, сочинение М.Смотрицкого, еп-па Витебского и Мстиславского, архимандрита Виленского и дерманского. Дерм.м-рь, 25 авг.1628 г». В русск. переводе см. её у Мартынова.- Кирило-Мефодиевский сб., вып.1, Leipzig - Paris , 1863 год.
20 См. Приложение № 15 к книге Е.Болховитинова «Описание Киевософийского собора» К.1825г., стр.77.
21 В кратком варианте см.его Катехизис, изданный в Киево-Печерской лавре в 1645 г . - перепечатан в Приложениях ко второму тому книги С.Голубева «Пётр Могила и его сподвижники», К.1898 г., стр. 358-487.
22 По признанию самого Смотрицкого Ортологом был он сам, когда являлся ещё лицом светским и, как он сам говорит, «не знал, во что верил». - См. об этом в его «Апологии» , а также в «Антапологии» Киселя в книге IV .
23 Например, переизданный им в 1625 году в Кракове на польком языке « Desiderosus abo scieszka do milosci Bozey y do Doskonalosci z ywota Chrzescianskiego ...», который он, согласно своему заявлению в написанном им Предисловии к читателю, почитывал в Киево-братском монастыре при трапезе.
24 Орест Левицкий. Социнианство в Польше и Юго-западной Руси в Х VI и Х VII веках. К .1882, стр .45.
25 Polski Slownik Biograficzny, T.VIII, Wr.-Kr.-War- 1959-1960. Gizel ( Giselius ) Eustachy (статья ст.Щётки)
26 Большую часть приведённых нами данных из «Антапологии» Киселя см. в Приложении к статье.
Приложение
Yasnie Oswieconemu y Najwielebniejszemu w Christusie, Oycu y Panu,
Jego Mosci Oycu Piotrowi Mohile Kiowskiey, Panu mnie wielce Milosciwemu, Przy unizonych swych powolnosciach, pomnozenia blogoslawienstwa Bozego, y laski iego swietey, dlugoletnie doznawac y zazywac winszuie, zycze, y od Pana Boga prosze., ziem Moldawskich Woiewodzicowi, z bozey laski wielkiemu Archimandrycie swietey, wielkiey, cudotworney lawry Pieczarskiey
Przeswietny y przewielebny Oycze y Panie, Panie moy Milosciwy, Skoro mi sie do rak dostala Apologia, wydana przez Przewieleb. Oyca Melecyusza Smotrzyskiego, nazywanego Archiepiskopa Polockiego, rc. natychmiast wielka zarliwoscia samem sie w sobie rozzarzal, y do tegom siebie samego przychecal, abym tez moie zdanie dac, y rozsadek o niey uczynic nie omieszkal.Zwlaszcza zem w niey naczytal, iz jest do wszytkich wobes, tak Duchownych jako y Swieckich z narodu Ruskiego sporzadzona y podana. Abowiem y ja siebie, byc ztegoz narodu uznawam. Lecz gdym tez oraz wiadomosc wzial od Autora Antidotu, iz oprocz jego inni tez na te to Apologia y Consyderacye odpisali, zatrzymac tak barzo palaiacego y natarczywego wodze umyslu moiego, niebyc rzecz zdrozna usadzilem: inszym wtym przodowac przed soba, sercem wszelakiey zazdrosci proznym dopuscic umysliwszy y postanowiwszy. Wtym takim zawziesiu sie mysli y woley moiey, gdy czas niemaly na odpisy obiecane cierpliwie oczekywam, na dostateczne pomienionego skryptu zniesienia chetliwiey ieszcze pozadam: ali o to od iednego z wielkich przyiaciol moich upomnienie, pobudke y prosbe otrzymywam, a otrzymywam ku temu nayprzedniey, abym tym, ktorym ta to Apologia tak jest luba, jak jest luba y wdzieczna niektorym owa, ktorey Autorem jest Krowicki niejakis, ilebym mogl, tyle zstrony moiey samym wyciaga, abym o tym, ze sie to nie ma inaczey, ani powatpiwal. Z ktorey miary, przedsiewzietey cierpliwosci moiey w oczekawaniu na drugich odpowiedzi, lubo to ich ten ktory Antidot napisal, od siebie medrszymi byc namienil, odstapic y poniechac zwykle oswiadczenie powolnosci mey ukazalo mi: Ktore to mi tez sprawilo bylo, ze sie ni tak na przyiazn tego przyiasiela mego, jako y na wdzieczne dobrodzieystwa jego zaslugowac, snadny przystep uczynil y otworzyl.Zaczym ja jako na one barziey zarabiac, rzecz nie tylko pozyteczna, ale tez y pozytek przewyzszaiaca, poczciwa mowie, byc rozumialem: tak abym tak wielkiego przyiaciela mego pobudce, napomnieniu, a nawet y prosbie nie odmowil, iscie poboznosci y powinnosci mnie nalezytey dzielo byc widzac, staraniem em sie tym obowiazal, abym Apologia zniosl, y to, coby iey zniesienie w Rozprawie tegoz Autora watlic zdalo sie, po niemaley czesci za jednaz praca uprzatnal.Czego atom juz za pomoca Wszytko mogacego, chociaz przypozniey, nizeli bylo nalezalo, tak jednak dokazal, zem to, do czegom byl z pobudka y z upomnieniem proszony, ile ze mnie ta byc raza moglo, spra-wil, wykonal, y to, czego po mnie potrzebowano, pokazal.
Zbywalo mi jeszcze tylo na tym samym, abym mianowicie komu z zacnych te moie praca przypisal, wedlug woley tegoz przyiaciela mego, y dobrodzieia osobliwie hoynego. Co gdym doniekad mial w pilnym u siebie uwazeniu, upatrzylem zatym, ze nikomu oney przystoyniey y nalezniey pod ten czas nie moge osiakowac, kromia Przeoswieconey Wielebnosci waszey. A to ztycz przyczyn nayosobliwiey. Naprzod, abys W.M. naywielebnieyszy Archimandrito, nie tylko smietku, abo jakiey trwogi do przezacnych swoich wnetrznosci nie przypuszczal, zes tey sprawy, wniey sobie nie upodobawszy, odstapil, ktora jest w Apologiey opisana: aczkolwiekes o niey przedtym dobrzeslowil: jezeli jedno to zarzecz pewna ma byc przyimowano, co o tym Autor Apologiey w Protestacyey swey na stronicy 21. wyrazic nie powatpil: Ale tez, aby sie wtey swietey prawdzie, ktorey sie teraz gorliwym y stalym wyznawca raczysz okazowac, okazya sie W.M. podala, im daley, tym barziey sie umacniac, utwierdzac, pomnazac, y innym do przyiecia jey pobozna byc pobudka. Powtore, abym teyze swietey prawdy, o ktora sie ubiedzam, obronca W.M. byc uznal y doswiadczyl: jeslibym zas wczym prawdy tey uchybil, abym powaznym y uwaznym waszey Panskiey Wielebnosci rozsadkiem, byl do niey nakierowany. Co uczynic W.M. rzecz jest procz trudnosci wielkiey. Gdyz jako mie o tzm wiadomosc dosyla, czesto barzo obecne z pryztomne sobie Theologi miewasz, wielebne w Panu Bogu Oyce, Jozefa Bobrykowicza, Primasa Monastera Bratskiego Wilenskiego Cerkwie s. Duchowi poswieconey, Tarasiusza Zemke Ihumena Monastera Bohojawlenskiego Kijowskiego, Ezaiasza Philippowicza, Hieromonacha, y Professora Philosophiey, y Andrzeia Muzylowskiego, Protopope X. Cluckiego y Kopylskiego: z ktorymi o tym namawiac sie y rozwazac zreczna rzecz iest Wielebney Wielmoznosci waszey: a ja ich tu wsposob poszanowania mianuie. Aczem wtym dziele moim tego naybarziey y naypilniey postrzegal, coby ku obronie y ochronie tych czterech Autorow sluzyl , y ktorych Apologiuiacy Autor zdania zrazic, y w znie-wage podac przesadzal sie.Przydam y to, ze z tey tez przyczyny przed znamienita osobe W.M. te jaka taka robote moie przynosze, abym sie na laske W.M. Panska mogl zasluzyc: ktora hoynie, y tego wieku w narodzie naszym niemal bezprzykladnie, tym pokazowac raczysz, ktorzy sie wyzwolonymi naukami parali, lub tez y teraz sie jeszcze w onych cwicza y obieraia. Przyimiz zatym Wielmozny y Przewielebny Oycze y Panie, te moie w tey materiey pierwiastki, a przyimi je prosze, ztaka laska, do ktorey sie jako naypilniey zalecam, z jakim je unizeniem W.M. podaie, osiaruie, y poswiecam.zycze zatym powtore, aby Pan Bog W.M. wdlugie lata szczesliwie y w zdrowiu pomyslnym chowac, y blogoslawienstwem pomogl. Przytym, abym tez przez to samo, temu moiemu przyiacielowi dal swiadectwo, y znak jako naypewnieyszy pokazal, jakieyby u mnie ten skrypt byl wagi: na czym ze mu nie ladaiako zalezy, za rzecz pewna twierdzi, y po mnie swym niebieskim we wszech sprawach W.M. nadarzac raczyl. W Izdebce moiey, w ktorey sie ucze, pisalem, ostatniego dnia miesiaca Marca, w Roku Panskim. 1631.
Przeswietney y Naywielebnieyszey Wielmoznosci waszey,
Sluga unizony: Gelazyus Diplic.
Буэнос Айрес 2002