История
Киево-Могилянской академии
Киевский государственный педагогический
институт иностранных языков.
Центр славистики
Русский язык и литература
в обучении иностранных студентов-филологов.-
C борник научных трудов.
Киев, 1991, стр. 141-146.
Н.Э.Демьянюк
Н.И.Сенченко, д-р техн.наук
«Академию в Киеве иметь позволяется»1
Исследователи истории
Киево-Могилянской академии в один голос утверждают, что Киево-Могилянская
коллегия статус академии получила в 1701 году от великорусского государя петра Великого.
При этом они ссылаются на грамоту, данную им киевскому училищу 26 сентября 1701
года. Однако названная грамота вовсе не имеет приписываемого ей смысла и не
является официальным документом, меняющим статус коллегии на академический. Она
представляет собой лишь подтверждение предыдущей петровской грамоты, данной
училищу 11 января 1694 года, в которой между прочим говорится:
«И Нашимъ Царского Величества, всякихъ чиновъ, Ратнымъ людемъ, розныхъ
полковъ, и К i евского, и иныхъ полковъ же,
полковникомъ, и казакомъ и К i евскому войту, и мъщаномъ: никакихъ ему Ректору, и
Учителемъ, и ученикомъ, въ школахъ будучимъ: обидъ, и утесненiя, нечинить. И силою сей Нашей Царского Величества,
жалованной Грамоты, тъ школы, и вънихъ свободное учение: Мы Великiе Государи наше Царское Величество, утверждаем и укрепляем»2 .
Вместе с тем уже из следующей
грамоты от 26 сентября 1701 года мы узнаём, что, нарушая царскую волю, «Киевской войтъ съмещаны чинитъ великую
брацкихъ щколъ учителемъ обиду,... привлекая себъ власть и волю, емлетъ
студентовъ въ ратушу, неизвещая власти духовной, Зектору и префекту надлежащимъ
правильно, якоже изначала того училища, но ещё изъ своей ратуши отдаютъ въ
верхней городъ къгенералу в Киевъ нынъ будучему»2 .
Об этом пишет царю по просьбе
митрополита Киевского Варлаама митрополит Рязанский и Муромский Стефан,
сопровождая своё письмо просьбой подтвердить изначальные права школ братских
киевских, согласно которым студенты и профессора подвластны лишь суду Ректора и
префекта. Причём, если митрополит Стефан училище называет «школами брацкими Киевскими», то студенты и учителя, челобитеая
которых также приводится в грамоте, называют её «Окадемiей». Именно на этой последней
челобитной и основывают исследователи своё утверждение о получении училищем
статуса Академии6, забыв или не заметив того, что слова эти,
принадлежащие учителям и студентам Академии, Петром Первым лишь пересказываются
и приведены здесь косвенной речью в качестве основания для грамоты :
«А учители и студенты билижъ челомъ, - говорится в ней, - что Окадемiя ихъ, Киево-Могилянская, от прежняго своего основания,
будущая равными привилiями, как обыкновенно инымъ Окадемiямъ, вовсехъ государствахъ иноземческихъ, право
свободность имъти подтверждено, нынъ не свободно есть, но подъигомъ тяжкой
обиды, пребывающей от мъщанъ Киевскихъ, о чёмъ покорственно оные учители, i ученики ихъ, преосвященнаго Киевского
Митрополита просятъ чтобъ онъ своимъ челобитьемъ къ намъ Великому Государю
ходатайствовалъ, о освобожден i и от бесчинства и дерзости
мещанъ Киевскихъ, а какая де случитца вина судьбы дълъ во Академiи»3.
Из этой цитаты следует, что
студенты и учителя не довольны тем, что их академические права нарушаются, -
права, которыми они пользовались раньше («от
прежнего своего основания... привилiями... право свободность имъти подтверждено») и которыми пользуются все
иностранные академии («будущая равными
привил i ями, как обыкновенно инымъ
Окадемiямъ, вовсехъ государствахъ иноземческихъ»...).
Их единствення просьба, как отсюда
ясно видно, не в получении этих академических прав, а в их восстановлении и
закреплении.
Нас удивляет игнорирование этого
факта, тем более, что мы имеем прямое свидетельство о получении статус Академии
Киевским училищем в 1658 году при заключении 16-ого сентября Гадячского
договора между гетманом Выговским и польским королём.
«Академию в Киеве, - говорится в договоре, - соизволяет Его Королевское Величество и станье Короннии восставить,
которая в таких преимуществах и волностях имеет быть, яко Академия Краковская».
И даже более: «Другую також Академию Его Королевское Величество Государь наш
милостивый, и стани Коронние и Великого Княжества Литовского соизволяют
устроити там, где оной место способное усмотрят, которая Академия таких же, яко
и Киевская, употребляти будет прав и вольностей»4.
10 июня 1659 года
последовала присяга в Варшаве, утверждающая
текст Гадяцкой комиссии на вечные времена4. Именно с этого времени
Киевское училище получило статус Академии, который добивалось подтвердить при происшедшей смене власти.
Конечно же, текст Гадяцкого
договора был известен всем историкам Киево-Могилянской академии. Однако они
сочли более полезным назвать договор этот не имеющим силы и более не
возвращаться к нему.
«Мы
знаем,- пишет профессор КДА
Н.Петров, - что Киево-Братская Коллегия
приравнивалась к академиям только в не имевшем силы гадясчком договре гетмана
Ивана Выговского с поляками 1658 года, каковой договор, вероятно, и
подразумевался в просьбе виевских учителей и студентов, но без упоминания имени
Выговского, как изменника России»5 .
Документ игнорировался, по всей
вероятности, по той причине, что его заключение свидетельствовало о том, что
Украина «воссоединилась» с Россией не в
1654 году и не с такой радостной готовностью, как это принято изображать. В
течение почти полувека украинское казачество, возглавляемое гетманами
Ю.Хмельницким, И.Выговским, Дорошенко и др. боролось за независимость Украины.
И борьба эта завершилась лишь при Петре Первом, когда Украина была окончательно включена в состав Российского государства.
Таким образом вопрос об академическом статусе Киевского
училища оставался висящим в воздухе, но его как-то нужно было решить , и
историки Киево-Могилянской академии, принося историческую правду в жертву
политическим соображениям, решили связать приобретение
Киевской коллегией статуса академии с первым же попавшимся документом, вышедшим
из-под царского пера, в котором встречалось бы слово «академия». Иначе чем
объяснить такую явную подмену смысла грамоты от 26 сентября 1701 года?
Однако, чувствуя явную натяжку в
придании этой грамоте значения документа, изменяющего статус киевского училища,
проф. Петров признаёт, что Пётр Первый не давал академического статуса
киевскому училищу и.... приписывает самой академии присвоение себе этого
почётного звания:
«Она сама с этого времени, - пишет он, - чаще и чаще стала называть себя академиею»5 .
Несправедливость такого вывода
очевидна. Конечно, Гадячский договор не имел силы вследствие ого, что вскоре
после него Киев вошёл в состав Великорусского государства. Но какое это имеет
отношение к культурной части договора? Разве оказавшись в составе другого
государства академия перестаёт быть академией? Если следовать этой логике, то и
статус коллегии надо отнять у Киевского училища, ведь оно получило его также от
польского короля.
То, что Гадячский договор не
берётся в учёт, объясняется некоторыми историками и тем, что в 1670 году, когда
Киев вновь оказался в составе Польши, польский король Михаил Корибут, якобы,
опять отнял у Киевского училища академический статус, назвав его коллегией.
Однако внимательное прочтение текста грамоты, данной им Киевскому училищу от 25
апреля 1670 года, показывает однозначно, что Михаил Корибут не отнимает привилегий,
данных его предшественниками, а в слово «коллегия» вкладывает синонимичный
«академии» смысл:
«Желаем3 , - пишет он в этой грамоте, - как соблюсти свято, цело и ненарушено всякие
права, преимущества и договорные условия обоих народов Нашей Республики, так и
сохранить в своей силе и не дозволить нарушить кому-либо права, пожалованные
найяснейшими Предшественниками Нашими людям Греко-Российской религии,
Восточного исповедания, и духовным лицам...».
Уже отсюда видно, что всё
пожалованное его предшественниками представителям Греко-восточной религии,
остаётся в силе, следовательно, в силе остаётся и статус академии, данный
последним из них Киевскому училищу. Далее, вновь утверждая права этого училища, он, фактиктически,
говорит о его академических правах, ибо именно академические права давали
возможность училищам иметь свой суд, благодаря которому их преподаватели и
учащиеся становились подвластными лишь
академическому суду, а сама Академия превращалась как бы в маленькое государство внутри государства.
«Ректор, - пишется далее в грамоте, - с Перфектами, профессорами, Учителями,
послушниками, распоряжаясь спокойно и свободно, без всяких со стороны чьей-либо
препятствий, всеми вообще и в частности фундациями, благочестивыми завещаниями
на движимые и недвижимые имущества, и прочими доходами... должны пользоваться
всяким уважением и безопасностью; а на тех, которые будут находиться под их
начальством и руководством, никто, ради милости Нашей, да не осмелится
простирать своей власти, под опасением наказания, назначенного оскорбителями
Наших привилегий и нарушителями спокойствия».
Многие историки, стараясь доказать,
что Киевское училище не имело статуса академии, сслылаются на отсутствие в нём
преподавания богословия. Но именно право собственного суда
отличало все академии того времени от прочих училищ, а не преподавание в них
богословия. В Замостьской академии до 1636 года богословие не преподавалось,
тем не менее она являлась академией и до этого года. Что же касается того, что
училище в грамоте называется коллегией, то содержание грамоты, как мы видели,
показывает однозначно, что слово «коллегия» в ней употреблено в качестве
синонима «академии». Сама Краковская академия называется в исторических
документах то академией, то коллегией. О том, что эти словf часто в те времена употреблялись как синонимы, свидетельствует и
проф.Н.Петров. Об этом говорят и грамоты Петра первого от 11 января 1694 года и
от 26 сентября 1701 года, в которых академия называется то коллегией, то
школой, хотя не подлежит сомнению, что под этими наименованиями следует
понимать акaдемию, так как в них, кроме прочего,
ещё и сначала восстанавливается (в 1694 году), а потом подтверждается (в 1701
году) право иметь свой собственный акдемический суд.
Итак, годом официльного получения
академического статуса киевским училищем следует считать не 1701, а 1658 год.
Список литературы
1. Бантыш-Каменский Д. История Малой России. - 1817.
?Т.1.,с.134
2. Памятники, издаваемые временной комиссией. - К.,
1845.-Т.1., с.322-323.
3. Памятники,
издаваемые временной комиссией. - К., 1846, - Т.2., с.248-249, 327-328.
4. Величко С.Летопись событий Юго-западной России в 17
веке.- К., 1864. - Т.4, с. 92, 101-106.
5. Петров Н.И. Киевская академия во второй половине 17
века. - К., 1895., с. 125.
6. Хижняк З.И. Киево-Могилянская академия. - К., 1988.