Разное
Духовный поиск художницы Ирины Шутовой де Парра
Моё знакомство с Ириной началось с одной её картины. Из непроницаемого мрака, освещая его мягким, таинственным светом, выступали головки пионов, утопающие в зелени листьев. Выступали, как образы. Основание
их терялось в темноте, чем создавалось впечатление иллюзорности или какой-то неземной реальности. Казалось, цветы обладают душой и живут, погружённые в свой особый мир, откуда застенчиво и нежно поглядывают на задерживающихся перед ними людей. «Какие мимозы», - подумала я, имея в виду их характер, ибо они как бы отворачивались от зрителя, стыдясь выдать всю роскошь своей красоты. Это ощущение едва заметного, нежного движения, быть может, создавалось тем, что Ирина изобразила их в разных положениях по отношению к наблюдателю: самый верхний цветок со слегка согнувшимся назад стебельком был изображён как бы отвернувшимся; тот, что был слева от него, выступал в анфас, во всей своей красе; в то время как два других были полуотвёрнуты, как бы находясь на полувздохе. Что-то моцартовское. Чувствовалась лёгкая воздушная волна, приведшая их в движение. Созданный образ, казалось, олицетворял собой воспоминания или мечты о чём-то прекрасном и драгоценном, хотя и неброском, скрывающемся, Бог знает, в каких глубинах человеческого подсознания ... Картина называлась «Меланхолия», и я бы сказала, что это меланхолия имела ярко выраженный ностальгический характер. А ностальгия у Ирины, как я поняла позже, имеет отношение к поискам Бога, к горячему желанию вспомнить Его потерянный образ, найти Его правду.
Этой ностальгии, выражающейся в духовном поиске, так или иначе посвящено всё её творчество: пейзаж ли это, исторические ли, религиозные или символические картины. Последние часто всплывают в её воображении в виде фантастического видения, как бы висящего в воздухе и лишённого какой бы то ни было земной опоры, как, например, вышеописанные пионы. Таковы и некоторые бестелесные женские образы, вырисовывающиеся то из дыма, то из света, огня, облаков или воды. В них выделяются лишь голова и плечи, тогда как вся нижняя часть тела полностью рассеивается и теряется в стихиях. Таким образом, внимание зрителя сосредотачивается только на лице, олицетворяющем дух, на том, что больше и дальше тела, или иначе, на самой сути идеи, лежащей в основе картины. В этом смысле красноречивы и названия, которые Ирина даёт своим картинам. Рассмотрим три из них. (Конечно, представленные здесь любительские фотографии её картин не могут дать полного представления о цвете и эмоциональном воздействии оригиналов).
Первая называется « Душой мира ». Почти половину полотна, - доминируя над всей остальной его частью, - занимает как бы поднявшийся из водных паров океана бюст женщины библейского типа, руки которой как бы сращены с окружающей природой. В итоге создаётся впечатление её присутствия во всём: как на земле, так на небе и на море, в качестве невидимого стража жизни, нежно охраняющего своей любовью всё творение. По замыслу Ирины картина символизирует то время, когда земля исполнится сознанием Божьим, и всё на ней будет дышать любовью. И верно, картина как бы наполнена дыханием жизни. В ней чувствуется пульсирующее сердце вселенной. И эта вселенная – мать мира,
та верная и возлюбленная Жена Божья, которая призвана воплощать в себе все засеянные в ней её Небесным Супругом духовные семена, чтобы жизнь не имела конца. Не знаю, сознательно или нет, но, как мне кажется, Ирина коснулась здесь самой сути Святейшей Троицы, о которой я говорила в прочих моих статьях, того скреплённого Духом Любви единства между Творцом и Творением, которое обеспечивает вечную продолжительность жизни и о котором говорит Господь устами пророка Исайи:
«...и землю твою не будут более называть «пустынею», но будут называть...... «замужнею»...ибо земля твоя сочетается. Как юноша сочетается с девою, так сочетаются с тобою сыновья твои; и как жених радуется о невесте, так будет радоваться о тебе Бог твой» (Ис 62 , 4-5).
На другой картине подобного типа, которая называется «Энергия любви», Ирина изобразила самую себя, вернее, тот накал творческой любви, который она
чувствует в себе самой. Её голова и плечи излучают сияющий свет. Волосы и покрывающая плечи одежда, кажутся сотканными из языков пламении, а сама она - рождённой из огня, того самого, которому обязано своим существованием всё творение и вне которого простирается один только мрак.. Это огонь Любви, сияние животворящего Духа.
Третья картина называется «Воспоминание». Сходная с предыдущими по форме, она отличается от них по своей тематике, ибо символизирует аргентинское танго. Хотя и здесь мысль художницы идёт далее намеченной темы, расширяя её и придавая ей философский оттенок. На картине как бы проявляются сформировавшиеся – на этот раз из сигарного дыма – женская голова и плечи.
Образ как бы говорит об иллюзорности, мимолётности и неустойчивости всего земного, оставляющего за собой лишь дым воспоминай и образы... которые, рассеиваясь в этом дыму, не исчезают, однако, из реальной жизни, как всё бестелесное, не подлежащее разрушению. Это ностальгический образ, созданный в её воображении прекрасной музыкой танго. Но в нём нет ничего материального и никакой иной основы, кроме духовной. Здесь песнь души, её неуловимый идеал.
Та же мысль о вечности духа заложена и в образах Богоматери, которую Ирина в отличие от описанных женских образов, кажется, всегда изображает во весь рост. Одна из них мне особенно запомнилась. Это огромная алтарная Богоматерь, подаренная ею вместе с одиннадцатью другими картинами маленькой церквушке «Nuestra Senora de Lurdes» города Гарина. Здесь тонкая и нежная фигура Девы
Марии предстаёт перед нами, как бы в окружающем и защищающем её облаке из роз. Это удивительно воздушный образ, где появление Богоматери представляется настолько мимолётным, что, кажется, вот, ещё одно мгновение – и она исчезнет, растворится в эфире, вознесётся, нежно благоухая розами, в тот обещанный нам заповедный и прекрасный мир, где она обитает и куда когда-нибудь придём и мы. И поэтому так важны эти мгновения её присутствия и то сообщение, ради которого она здесь. Это ощущение воздушности создаётся опять-таки тем, что ноги Богородицы, утопая в розах, не видны, а вся её фигура помещена как бы в эллипс из роз. Вообще Ирина часто вкладывает изображаемое на полотне в композицию круга, что придаёт ему законченность мысли.
Но самым восхитительным является в них свет. Как драгоценный кристал, он распространяет своё сияние на всё полотно. На алтарной Богоматери, например, таким светом сияет крестик Богоматери, висящий на уровне глаз маленькой Лурдес, которой Она явилась. Но вот настоящей симфонией света является другая картина Ирины, подаренная ею той же церкви. Она изображает Крещение Христа.
Христос стоит здесь в водах Иордана, весь залитый светом, идущим с небес. Причём стихии воды и света здесь как бы смешиваются, создавая идею единства всего творения, которое звучит, как торжественный аккорд во славу жизни. С этой точки зрения интересна также картина Ирины «Сотворение мира».
На ней изображено взаимодействие воздушной и водной стихий, не имеющих между собой границ. Целые пласты их как бы сплетаются и сталкиваются друг с другом, находясь в постоянном круговороте вокруг освещающего их в темноте яркого солнечного круга, который символизирует Бога в самом процессе миросозидания. К сожалению, я не располагаю фотографией этой картины, которая уже продана. Но составить о ней приблизительное впечатление поможет другое её полотно, которое, хотя и написано на историческую тему, насыщено мыслью о стихиях как инструментах Божьих и об участии Отца нашего небесного во всех происходящих на земле делах. Она изображает корвет «Уругвай», идущий на спасение застрявших во льдах Антарктиды полярников.
Здесь главным героем является не сам корвет – маленькая песчинка в круговороте воды и облаков, - а его дело, вовлекшее в участие все руководимые Богом стихии. Эта смешавшая землю и небо буря создаёт ощущение торжественности и значимости момента и события, ибо то, что делается во спасение ближнего, делается из чувства, может быть даже не совсем осознанного, единства всего Творения. А ощущающий его единство ощущает и Бога, ибо единство – это значит единственность, как единственен Бог, в котором мы все объединены.
Та же мысль единства всего творения чувствуется и в картине «Иисус на Кресте», также подаренной ею вышеназванной церкви. Когда смотришь на неё, создаётся ощущение того, что Спаситель находится накануне взлёта или рождения в истинную жизнь. Поддерживаемый ангелами, Он указывает взглядом на небо, куда зовёт за собой всё человечество. Присутствие ангельских крыльев, скрывающих его измученное тело, подчёркивает участие в происходящем неба и земли, его значимость, трансцендентальный характер и грядущее утешение.
Противопоставление Христа распявшему Его Князю Мира Сего символически изображено Ириной на другой её картине, называемой «Время ночей», где мы
видим погружённый в темноту океан, представляющий собой космические силы, а справа и слева от него две противостоящие во мраке фигуры: одна из них более яркая и чётко выраженная представляет Христа, а другая, едва уловимая – Антихриста в виде рогатого чудовища, свернувшегося наподобие змея. В правом углу стоит почерневшее древо добра и зла, на котором виден силует змеи, а у корней этого дерева, как в ящике пандоры скопились все грехи человечества. Центральную же часть картины занимет треугольник, образованный, по словам Ирины, лучами Святого Духа и представляющий собой Святейшую Троицу. Вся картина выражает то противостояние, которое было и будет на земле до тех пор, пока не явится обещанная нам новая земля, целиком погружённая в свет, идущий от Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа.
Несмотря на тематическое разнообразие картин Ирины, всех их связывает определённая мысль, определённое послание, которое она хочет передать через них. И это послание всегда связано с поисками красоты и Бога.
Краткая справка об Ирине Шутовой де Парра
Ирина приехала в Буэнос-Айрес из Барнаула. Математик по образованию, она в родном городе организовала своё частное дело. Но Господу было угодно отстранить её от делового пути, чтобы полностью погрузить в мир волнующих красок. И хотя это стоило ей потери всех накопленных ранее земных благ, она живёт в сознании духовного поиска и как бы накануне огромных духовных открытий, которые уже никогда не променяет на блага земные. Она стоит у таинственной двери и с трепетом сердечным стучится в неё. Несколько лет её жизни в Гарине (провинции Буэнос-Айреса) сделали её известной личностью как в самом Гарине, так и в соседних Машвице, Эскобаре и Тигре. О ней многократно писали в местных газетах, её картины выставлялись в экспозиционных залах этих городов. Она организовала две художественные группы «Душа живописцев» и «Родник искусства», в которые вошли вдохновлённые ею местные жители, начавшие под её руководством писать картины и вместе с ней выставлять их с успехом на суд своих сограждан. Это поистине художественное движение, которому она положила начало, будоражит жизнь вышеназванных городов. Щедрая по своему характеру, она в своём желании дарить и внушать людям красоту и духовность, без сожаления жертвует свои картины церквям, музеям, частным лицам, хотя материальное её состояние вовсе не позволяет ей этого делать, ибо живёт она лишь благодаря продаже своих картин, некоторые из которых даже пересекли границы Аргентины и находятся во многих странах американского (Соединённые Штаты, Боливия, Уругвай, Перу и др.) и европейского (Франция, Испания, Монако, Италия) континентов. Несмотря на ужасающую бедность и трудности, перед которыми другие души обычно сгибаются, Ирина, как бы видя невидимое, полна света, надежды и любви. Их она и несёт людям, которые отвечают ей той же любовью и благодарностью. И как свидетельство этого привожу в заключение стихотворение “Пилигрим (или Паломница)», посвящённое ей местной поэтессой Нормой Гомес де Шмит .
PEREGRINA
De Siiberia a la Argentina,
Llenas sus manos de amor,
Ha llegado, peregrina,
Con su arte y corazon.
Talentosa, emprendedora,
Llena de magia y candor,
Ha llagado, peregrina,
Con pinceles y color.
Generosa, soñadora,
Con su arte en esplendor,
Ha llegado, peregrina,
Buscando el brillo del sol.
Carinosa, con ternura,
Y hasta con cierto temor,
Ha llegado, peregrina,
Llena de afecto y pasion.
Es ella la rusa Irina,
La pintora del Amor,
Ha llegado a la Argentina
A darle luz y color.
Con nuestros brazos abiertos
Te acogemos Irina,
Gran artista peregrina,
Y uniendo nuestras culturas,
Con amistad y ternura,
Haremos la tierra nueva,
Donde no existan fronteras;
Cuya unica religion
Sean la Paz y el Amor.
Bienvenida a la Argentina,
Te recibimos a vos,
Gran artista peregrina,
Del afecto y del color.
----------
Norma Gomez de Schmit
06.01.2004.
Не правда ли, далеко не каждый иммигрант удостаивается таких слов?
11.06.06 Буэнос-Айрес